Под рассветом неба, обещающего не свет, а тайны, я катапультируюсь в вечную долину, огромное поле человеческих и ангельских костей, разбросанных под завесой серого неба, которое, кажется, задерживает дыхание вселенной. Я чувствую на себе внушительное присутствие Божества, неизмеримой силы, ведущей меня через этот простор забвения и утраченной памяти.
«Могут ли эти забытые реликвии снова унести жизнь?» Голос, не требующий человеческого ответа, звучит эхом, носитель судьбы, уже написанной в звездах.
С властью, превосходящей границы времени, мне приказано говорить в эту священную тишину: «О вы, кости, затерянные в вечности, услышьте голос Всемогущего!» Произнося эти слова, воздух наполняется живой энергией, прелюдией к чуду. По волшебству шелест жизни начинает танцевать среди теней, кости в поисках спутников собираются вместе в родовом ритуале. Мышцы и плоть окутывают непостижимое под взором тех, кто видит все.
Однако высшая сущность, дух, последний ингредиент предстоящего чуда, все еще отсутствует. «Итак, о Дух Четырех Ветров, вдохни жизнь в этих стражей пустоты!» Мой призыв пересекает порог вообразимого, и древнее дыхание отвечает, вдыхая существование. Передо мной формируется армия новых надежд, океан существ, искупленных от забвения, готовых продемонстрировать величие тех, кто вызвал их из молчания.
Всемогущий снова вверяет мне слово, послание возрождения: «Эти кости воплощают душу Моих странствующих созданий, которые из глубин заброшенности взывают об искуплении. Но Я здесь, чтобы восстановить надежду, чтобы направить всех Моих детей, людей и ангелов, к сиянию Моего вечного обещания».
Так под мой голос гробницы широко открываются, открывая пути к невиданным рассветам. «Вы обретете жизнь, ибо Я говорил во имя Всемогущего, и слово Мое проявится».
В этой сцене, где священное встречается с земным, где немыслимое склоняется перед государевой волей, открывается новая глава под благосклонным взором тех, кто может все, создать все, любить без конца.
(см. Иезекииль 37:1-14)